В одном из своих интервью ты рассказала, что ты сбежала из-под венца. И этот мотив "сбегания" в твоей жизни неоднократно повторяется: ты поспешно уехала из Парижа после окончания школы, потом из Америки убежала в Россию…
Я окончила школу в Париже, потом поехала учиться в Америку, там я познакомилась с молодым человеком, мы полюбили друг друга, стали встречаться, потом через полтора года обручились. А прямо перед свадьбой я уехала… Это не столько "сбегание", сколько непрерывный процесс самопознания. Я человек темпераментный, рискованный, и этот темперамент иногда толкал меня на такие шаги, которые, возможно, не надо было совершать. Это я уже на трезвую голову понимала. Но я ни о чем не жалею, потому что всё, что я в жизни делала и через что я проходила, было для меня огромным жизненным уроком. Слава Богу, обошлось без эксцессов. Я стала тем, кем я являюсь сейчас. И я себе очень нравлюсь, мне не хочется ни от мужчин бежать, ни из Москвы уезжать.
Разве у тебя не было мысли уехать из Москвы, когда политический конфликт между Россией и Грузией принял острый характер?
Была, конечно. Я тогда даже ушла из "Новостей" на Russia Today. Но я слишком долго пыталась создать то, что у меня здесь есть, мне очень нравилась моя квартира, моя личная жизнь. Всё зачеркнуть и начать с нуля в тот момент я была не готова.
Какие жизненные события сформировали тебя как личность?
Сложно сказать. Я думаю, что вся жизнь формирует, не обязательно должны происходить какие-то масштабные события. Они могут быть совсем незначительными, но, тем не менее, именно они и формируют человека. Политические потрясения, которые переживала моя страна и, соответственно, моя семья, отставка дедушки, переезд из Грузии, «революция роз», смерть бабушки, рождение моей сестры, рождение моих племянников - многое… Запуск "Russia Today", первый прямой эфир, сердцебиение на первом выступлении на "Эхе Москвы", когда я не могла вставить два слова, "Танцы со звездами" - всё это раскрывало меня, делало сильнее. Ведь до проекта "Танцы со звездами" я не только не танцевала, я без одышки ста метров пройти не могла, а тут на протяжении 6 месяцев такая закалка. Я дошла до финала и стала уважать себя не за результат, а за то, что я заставила себя делать то, что мне некомфортно, и это сделало меня сильнее.
У грузин очень развиты семейные традиции и почитание старших. Как твои родители относятся к твоей независимости?
Они тоже очень демократичны. У меня настоящая грузинская семья с точки зрения приоритетов: мы очень дружные, и для каждого из нас семья – это самое важное. Мои родители до сих пор очень трепетно относятся друг к другу. Но у меня ведь и дедушка с бабушкой очень демократичны, дедушка всегда был человеком прогрессивным для своего времени. Мои родители давно живут во Франции, и они никогда не говорили мне, что в 16 лет я уже должна выйти замуж, и они очень рады, что я чего-то добилась. Возможно, я еще и потому не вышла замуж, что молодые люди, с которыми я встречалась, не могли бы сидеть за одним столом с моим отцом, я их там себе не представляла. Мне очень важно, чтобы человек, с которым я буду жить, подружился с моей семьей. Идеальный мужчина для меня - это все-таки мой отец.
То есть, тебя родители не пытались выдать замуж?
Может, только в юности, но я живу одна с 18 лет, а совершенно независима лет с 25. Если бы я жила на их деньги вместе с ними в Париже, тогда они, возможно, и пытались бы меня выдать замуж. Кроме того, они же видят, что я не бездельничаю. Хотя сейчас они уже стали говорить о том, что очень хотят внуков. У меня сейчас племянник родился, и родители хотят, чтобы я тоже вышла замуж. Я тоже считаю, что семья для женщины очень важна, но это не может быть привязано к возрасту. Я выйду замуж тогда, когда это будет нужно и уместно. Я выросла в Америке и Франции, а там нет таких строгих возрастных рамок в отношении брака, как у нас и, особенно, в Грузии. Там все выходят замуж в 20 лет, у всех моих подруг детям уже лет по 12. Мне 32 года, но у меня нет никакого ощущения, что я чего-то не успела. В 20 лет у меня не было такой душевной гармонии, как сейчас. Сегодня я гораздо больше готова к такому сознательному шагу, как вступление в брак.
Кто тебе помогал, когда ты только приехала в Москву?
Мне очень помогли мои друзья: Фатя Ибрагимбекова, Дарья Досталь, Максим Ползиков, Туси Чоговадзе, Андро Мжаванадзе, Даша Спиридонова, Таня Арно. Мне безумно помогла моя шеф-редактор Маргарита Симоньян, которая продвигала меня с первого дня на работе. Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции "Эхо Москвы", всегда меня поддерживал, с каким бы предложением я ни приходила.
С кем тебе проще дружить – с женщинами или с мужчинами?
По-разному, я вообще не различаю. Я дружу с людьми, которых я либо очень люблю, либо с которыми мне очень интересно, это бывают и мужчины, и женщины. У меня есть друзья детства, там есть и мальчики, и девочки, это мои ближайшие друзья, я им все рассказываю, они мне все рассказывают.
Друзья детства, я так понимаю, это тоже дети из хороших, благородных семей. То есть ты не дружишь с хиппи, панками и прочей богемой?
Это не мои друзья детства, но я часто хожу в "Маяк", там можно встретить всех, кого светское общество может назвать богемой, редакторов маргинальных журналов, хулиганистых журналистов. Не знаю, Лошак – богема?
Лошак тоже из хорошей семьи.
Знаешь, те, кто сейчас считается богемой, это тоже все люди из хороших, интеллигентных семей, по крайней мере, те, кого я знаю. Я очень люблю всех этих поэтов, писателей, часто с ними общаюсь, с киношными ребятами, мне с ними очень интересно.
Что ты всегда хотела сделать, но никогда себе этого не позволяла как девушка с хорошим воспитанием?
Все, что я хотела, я всегда делала. Другое дело, что у меня есть четкие границы и понимание норм морали, через которые я никогда не преступлю. И это не потому, что я чья-то дочка или внучка, это моя принципиальная позиция. Например, я никогда не стану показывать пальцем, отбивать мужа у своей подруги. Это банальная истина и клише, но я вокруг себя очень много вижу девушек, которые флиртуют с мужьями своих же подруг. Для меня это абсолютно недопустимо. Муж – это табу!
Как ты относишься к тому, что происходит сейчас в Грузии?
Я очень не люблю комментировать Грузию в России, а Россию в Грузии. Мне кажется, что это нечестно и неправильно. Есть вещи, которые мне не очень нравятся, но всё это в моих устах примет несколько иной оттенок. Точно так же я не стану говорить о России в Грузии. Если у меня возникнет необходимость высказать свою точку зрения о России, я попытаюсь сделать это в России, а если я захочу поговорить о Грузии, я сделаю это в Грузии. Это более этично.
А политическую и экономическую ситуацию в России ты могла бы оценить как аналитический журналист?
Неоднозначная. Вообще, я с очень большим уважением отношусь к любому главе государства, каким бы он ни был, конечно, если это не маньяк или больной человек, который массово убивает людей. Просто я знаю, за счет чего это делается, я все это видела изнутри – это колоссальная работа, и духовная, и физическая. Очень просто сидеть Марь-Иванне и обсуждать всё.
Есть персоналии, например, глава государства, а есть система – это разные вещи. Система безлична, ее можно охарактеризовать абстрактно. В демократическом государстве первое лицо не может отвечать за все функционирование системы.
Я очень надеюсь, что в России все получится. Есть вещи, которые мне нравятся, есть вещи, которые не нравятся, но я многое вижу изнутри, поскольку работаю на государственном канале. Я слышу упреки, которые звучат в наш адрес, но я вижу и другую сторону – эти люди очень стараются. Другое дело, что что-то у них получается, а что-то совсем не получается.
А что бы ты хотела, чтобы получилось?
Я бы очень хотела дожить до того дня, когда у каждого в России была бы внутренняя свобода. Это гораздо важнее, чем просто термин "демократия". Конечно, если что-то не то скажешь на федеральном канале, тебе попадет, но, по большому счету, все говорят всё, что хотят. Мне хочется, чтобы в людях не было скованности и запуганности, я хочу, чтобы у людей появилась внутренняя свобода, в том числе, у масс. Это очень важно. Если не будет той свободы, которая есть у европейцев или американцев, я не смогу сказать, что Россия восторжествовала. Все, что я делаю, я делаю именно для этого.
Это твое понимание гражданского общества?
Да, гражданское общество – это общество, которое может выражать свою позицию, своё недовольство, добиваться соблюдения своих прав, корректировать свои права по мере надобности, и этому содействует государство. Гражданское общество всегда решает в конечном итоге судьбу своего государства.
Ты часто бываешь в регионах. Какое самое фундаментальное отличие между людьми в Москве и в остальной России?
Там люди гораздо добрее, они не испорчены деньгами, во многом они наивны как дети. У них нет никаких условий, чтобы заниматься собой. Мне кажется, что они какие-то чуть-чуть забитые, что ли. А в Москве такое количество денег, что все умудряются отломить или откусить кусочек. Но, с другой стороны, в регионах люди настолько неиспорченные внутри, что одно удовольствие с ними общаться, есть чувство, что они всегда помогут. А здесь чем лучше мы живем, тем больше у нас претензий к жизни. Там нет таких претензий, люди просто живут. С одной стороны, это грустно, но эти люди могут находить кайф в очень простых вещах.
А как бы ты охарактеризовала московское светское общество, которое ты знаешь изнутри?
Есть отдельные люди, которых я очень люблю, с которыми я очень близка. Но я очень много вращалась в светских кругах в Нью-Йорке и Париже, и у нас все немного не так. В Москве светское общество сформировалось недавно, лет 15-20 назад, до этого была интеллигенция, это совсем другое явление. А светское общество Москвы – это на 90% люди, у которых появились деньги после развала СССР. А в Америке это люди, жившие в достатке испокон веков, old money. Там никто не выпендривается, не надевает огромные бриллианты и часы Ролекс, в этом нет никакой нужды. А здесь есть ощущение того, что все слишком стараются. Это иногда раздражает. Для меня светский человек – это не обязательно тот, у кого есть деньги. А здесь, увы, светское общество – это люди, у которых есть деньги, но они не всегда светские люди изнутри.
"Светские люди изнутри" – это что?
Это какой-то внутренний вкус, внутреннее достоинство. Это выбор, который ты делаешь в жизни, люди, с которыми ты общаешься, а не только одежда. Это все в комплексе. В первую очередь, это масштаб личности. Я сейчас была на презентации календаря Pirelli, сделанного Лагерфельдом, там было 700 гостей, из них только 30 были москвичи, все остальные были иностранцы, итальянцы и американцы. Это было настолько красиво! Во-первых, все пришли во фраках с бабочками. Это было в театре Станиславского, там ничего особенного не было – просто ужин, а потом презентация, но во всем чувствовался класс, и при этом все было довольно демократично. На моей памяти это было самое светское мероприятие, которое я посещала, потому что там не было этого старания показать себя: "у меня то-то, а тебя то-то". Просто люди, у которых есть какое-то положение в обществе, пришли поужинать, прилетели в Москву и вели себя без этих понтов, которые меня дико раздражают. Никому ничего не нужно доказывать, ты либо являешься светским человеком, либо нет, этому нельзя научиться, я думаю.
Чего бы ты хотела достичь в журналистике?
Я бы очень хотела, чтобы у меня было такое же шоу, как у Ларри Кинга. Не знаю, на каком канале и в какой стране. Если я останусь в Москве, мне очень хотелось бы сделать российскую журналистику более масштабной, мне она кажется иногда чуть-чуть местечковой. У нас есть Познер, но он тоже не молодеет, а в новом поколении пока нет такого человека, который бы делал хорошие ток-шоу. Андрюша Малахов – офигительный ведущий, такого больше нет на российском телевидении.
С точки зрения контента – это порнография.
Да, но как ведущий он хорош. Эта ниша в России занята, а ведущего, чтобы вёл серьёзное ток-шоу, которое отлично спродюсировано и смотрится на одном дыхании, где каждый день ты можешь приглашать в гости знаменитого человека или человека, важного именно на этой неделе, у нас такого нет. Я бы хотела, чтобы в России ток-шоу стали более масштабными, а не местечковыми.
А ты в какую сторону хочешь двигаться: в сторону аналитической или развлекательной журналистики?
Ты мне скажи, Ларри Кинг – это аналитика или развлекательная передача? У него бывают все. Если это развлекательная ниша, тогда я хочу делать такую масштабную развлекательную программу, хотя я бы не назвала его развлекательным. Недавно он записал интервью с Путиным, я лучшего интервью с Путиным давно не слышала.
Из последних интервью, которые ты брала, какое было для тебя самым интересным?
Интервью с президентом Сербии Борисом Тадичем. Он меня поразил своей человечностью и масштабностью. Когда я его услышала, то подумала, что именно таким должен быть политик XXI века. Он мне чем-то напомнил Обаму, но он не такой уязвимый. Обама сейчас стал очень уязвим после выборов в Сенате, где все выиграли республиканцы. А Тадич шел спокойно, кивал всем. Мне нравится такой непосредственный контакт со своим народом, мне было очень приятно слушать то, что он говорил. И не потому, что нельзя было задавать жесткие вопросы, наоборот, я задавала любые вопросы, просто ход его мыслей мне очень понравился.
Чем бы ты еще хотела заниматься, кроме журналистики?
Я не исключаю, что потом в жизни буду делать еще что-то. Если у меня будет много денег, я буду заниматься благотворительностью. Я бы поддержала все детские дома в Грузии. Их не очень много, потому что страна небольшая. А также все детские дома в России, и я обязательно это сделаю, если у меня будут деньги. Очень важно, чтобы у этих детей не было покалеченной психики. Они должны расти здоровыми и физически, и психически. Я бы приложила все свои усилия и финансы, чтобы им помочь.
В какой профессии ты бы еще могла себя представить?
Первой леди. (Смеется). Я не думала об этом, я очень люблю свою профессию, я никогда не хотела ее поменять. Но можно сделать и что-то более полезное для человечества. Я бы поменяла свою профессию на благотворительность. Я могла бы читать лекции, объединять людей, чтобы помочь чему-то или кому-то.
Текст: Эльвира Тарноградская
Фотограф: Елена Павлова
Автор: